Последние 6 месяцев я работаю в Нью-Йорке. Занимаясь ремонтом стиральных машин и электрических плит. За это время начал постепенно понимать особенности жизни эмигранта. Денег на жизнь мне хватает, строгого начальника за спиной тоже нет, работа приносит не только финансовую стабильность, но и удовлетворение. Но есть и минус – я постоянно привязан к работе и совершенно не ощущаю свободы. Бросить работу не получиться, ведь нужно заботиться о семье и ее финансовом благополучии.
В Нью-Йорке нужно зарабатывать минимум 150 долларов каждый день, меньшая сумма не покроет расходов и придется идти просить милостыню, надеясь на щедрость русскоязычных эмигрантов, которые могут пожалеть вновь прибывшего и подбросить пару монет.
Запах запрелой ткани из стиральных и сушильных машинок меня не смущает. Со временем я к нему можно привыкнуть, а пара стодолларовых бумажек за выполненную работу существенно ускоряет процесс адаптации, тем более, что 10 баксов успеваешь потратить авансом, купив кофе и пирожок, заменяющие завтрак.
Иногда я думаю, а смог бы я так работать на родине? Не уходить домой после 8 часов, бросив все как есть, а до последнего отчаянно пытаться найти и устранить проблему, попутно разбираясь в написанной на английском инструкции? Работаю я один и обратиться с вопросом не к кому.
По приезду в США нужда быстро заставила меня изменить свое отношение к работе. Английский у меня на начальном уровне, поэтому. Когда потребовались деньги, пришлось идти на ту работу, где знание языка вовсе6 не обязательно.
Один из вызовов, которые мне подбросил мой товарищ, я запомнил надолго. Когда я ввел адрес в геолокацию, меня смутил район. Клиентка, у которой сломалась плита, проживала в Бронксе. В этом районе нет дорогого жилья, преимущественно он населен бедными эмигрантами, а местные жители не советуют чужим задерживаться там после наступления сумерек. Если оставить машину на улице без присмотра, через несколько часов можно обнаружить кирпич, брошенный в лобовое стекло.
Придя в дом клиентки, я испытал шок. В квартире был бардак, всюду валялись вещи и остатки еды. Мне показалось, что так жить может только человек, который пребывает в сильной депрессии. В такие моменты мне очень хочется сменить работу, ведь никакие чаевые не компенсируют чувство мерзости, возникающее от прикосновения к покрытым плесенью остаткам чужой еды.
В плите не работал поджигающий электрод, чтобы найти его мне приходилось погружать руку по локоть в старый жир. В процессе я постоянно натыкался на остатки еды и даже животных. Через пол часа я был раздражен до предела, к этому моменту я пытался открутить ржавые болты на поджиге. С трудом справляясь и с болтами, и с тошнотворным запахом на кухне, я заметил, что хозяйка стоит в дверях в пижаме и наблюдает за моей работой. Женщина спросила все ли у меня в порядке и не нужно ли ей как-то меня отблагодарить.
Я попросил только заработанные мною двести долларов и сославшись на еще один вызов буквально выбежал из этого дома.
