Эту историю я услышал от своей соседки по подъезду Алины. Ей было тридцать пять — спокойная, ухоженная женщина, работала продавцом в магазине одежды, всегда вежливая, с тихой улыбкой и немного усталым взглядом. А вот её муж Сергей был полной противоположностью: шумный, компанейский, обожающий застолья, тосты и шумную родню. Для него семья означала толпу людей за столом и обязательный праздник по любому поводу.
На первый взгляд — ничего плохого. Любит родных, тянется к близким. Но вся проблема заключалась в том, что эта любовь Сергея целиком ложилась на плечи Алины.
Каждый праздник в их семье проходил по одному сценарию. Не важно, что именно отмечали — день рождения тёщи, племянника или обычные выходные. В пятницу Сергей объявлял между делом: «Завтра сестра приедет с семьёй, брат заедет, мама просила своё коронное блюдо. Ты ведь приготовишь?» В его тоне не было вопроса — только уверенность. И Алина снова становилась бесплатной кухаркой, официанткой и уборщицей сразу для десятка гостей.
Иногда, уже после очередного застолья, когда гости уезжали довольные, а кухня утопала в грязной посуде, она тихо пыталась поговорить: «Может, не так часто? Я очень устаю». Сергей отмахивался: «Что за глупости? Это семья! Так живут все нормальные женщины. Ты должна радоваться, а не жаловаться». И Алина, проглотив обиду, снова пекла, жарила, улыбалась, чувствуя себя чужой на собственной кухне.
Особенно остро всё проявилось в её тридцать пятый день рождения. За неделю до даты она сияла, делилась радостью: Сергей согласился пойти вдвоём в ресторан, о котором она мечтала много лет. Просто ужин, без гостей, без суеты. В сам день рождения я встретил её с утра — она шла с тяжёлыми пакетами, выглядела растерянной. Сергей, как оказалось, «отменил ресторан»: возникли, якобы, проблемы с бронью, и праздник решили отметить дома.
Вечером, проходя мимо их дома, я увидел через открытое окно привычную сцену: смех, звон бокалов, толпа гостей. А на кухне — Алина у плиты. Сергей ввалился к ней с бутылкой, обнимая и громко приговаривая, что пора к гостям, ведь все пришли её поздравить. Она резко высвободилась и снова повернулась к кастрюле. С этого вечера она стала тише и отстранённее.
Перелом случился позже — на дне рождения их шестилетней дочери. Алина заранее договорилась: только они втроём, торт, шарики, подарок. Сергей пообещал. Всё было готово — детский столик, торт-единорог, свечи. И именно в тот момент, когда девочка собиралась загадать желание, дверь распахнулась — в квартиру зашла вся родня с криками и подарками. Сергей сиял, гордясь «сюрпризом».
Катя радовалась, а Алина молча смотрела на мужа. Он на секунду смутился, но тут же исчез в общем шуме. Она вышла из комнаты и больше в празднике не участвовала. Гостей накормили сладостями и заказной пиццей. Праздник прошёл… без неё.
Следующим был день рождения Сергея. Он составил список гостей и меню, а Алина только кивнула. За час до прихода родни, когда он раскладывал алкоголь, она уже одетая взяла сумку и сказала, что уходит. На столе остались деньги и записка с адресами ближайших кафе и короткой фразой: «Здесь можно заказать стол на 20 человек».
Сергей кричал, звонил, умолял — без ответа. Гостей пришлось срочно вести в кафе и оплачивать всё из общих денег. Праздник состоялся, но радости в нём было мало.
Поздно вечером Алина вернулась. Дома было непривычно тихо. Сергей сидел на кухне в темноте и обвинял её в позоре. Она спокойно сказала, что сегодня он получил именно тот праздник, который всегда устраивал: он — именинник, родня — гости. А она больше участвовать в этом не будет. Либо её мнение начинают уважать, либо праздники проходят без неё.
Говорят, теперь они отмечают всё втроём — с дочкой. А если собирается родня, то заранее бронируют кафе. И Алина сидит за столом не у плиты, а среди гостей. В красивом платье, с бокалом в руке. Как хозяйка. Как человек. Как женщина, которая наконец-то пришла на свой праздник.
