В какой-то момент почти каждый человек, достигший зрелости, начинает задумываться над простым, но болезненным вопросом: почему ко мне относятся без должного уважения?
Этот вопрос мучает женщин, посвятивших молодость и здоровье воспитанию детей. И мужчин, десятилетиями работавших без отдыха, лишь бы обеспечить образование или карьеру ребёнку. Так же переживают и пожилые люди, чей телефон молчит неделями, хотя их внуки щёлкают по клавиатуре смартфона быстрее, чем разговаривают.
Порой кажется, что всему виной перемены времени: другое поколение, другие нравы — холодные, практичные, равнодушные. Что всё настоящее осталось в книгах и фильмах прошлого, где мать была священным символом, а стариков окружали любовью и почётом. Но жизнь — куда прозаичнее.
«Я же всю себя им отдала…»
Одна женщина, проживающая на первом этаже, имела постоянное утреннее занятие: протирала и подметала подъезд. Не потому что ей нечем было заняться — просто она считала, что чистота — это уважение к себе и к людям.
Когда ей исполнилось семьдесят четыре, она впервые произнесла вслух: «Почему мои дети перестали уважать меня?» В её голосе звучали не годы, а глубокая обида.
«Сыну звоню — отвечает коротко, что занят. Зову в гости — всё некогда. Раз в несколько месяцев появится, подарит коробку чая и снова исчезает. Я же слышу — он дома, сидит, смотрит телевизор. Ну почему он не может поговорить со мной хоть десять минут? Я ведь не прошу многого…»
Она продолжала — сбивчиво, но искренне. Вспоминала, как учила сына алфавиту, как возила его на море, как с температурой шла на родительское собрание. Всё как у многих матерей — с той разницей, что сын перестал видеть в ней живого человека. Осталась лишь роль — «мама, не вмешивайся».
А с дочерью — ещё больнее. Та приезжала чаще, но её визиты напоминали больше проверку, чем заботу.
«Однажды она мне прямо в лицо сказала, что ей неприятно приводить ко мне детей — мол, беспорядок у тебя дома. А я… я ведь уже плохо вижу, руки слабые… Это не лень, это бессилие».
Самое тяжёлое — не слова и не укоры. Самая глубокая боль — ощущение утраты уважения. Не по причине плохого поведения. А из-за того, что ты уже ничего не значишь.
«Я ведь своей маме была хорошей дочерью»
Та же женщина вспоминала, как ухаживала за своей матерью:
«Мама лежала в больнице — и я каждый вечер после работы шла к ней пешком с кастрюлькой супа. Мороз, ветер — я всё равно шла. Она плохо слышала — я кричала ей в ухо. Плохо видела — я читала ей вслух газеты. Я была её ногами и глазами. Я делала всё, как могла. Потому что мама для меня была святыней».
И возникает мучительный вопрос: как вышло, что у такой дочери выросли дети, которые так не ценят её саму?
Ошибку ищут обычно не там
Ответ не всегда кроется в воспитании, строгости или мягкости. И не в избалованности. И не в том, что «интернет испортил детей». Всё куда тоньше.
Американский аналитик Джеймс Холлис писал:
«Уровень наших близких отношений никогда не бывает выше уровня наших отношений с самими собой».
Если человек позволяет обращаться с собой грубо, терпит унижение, проглатывает обиды — он тем самым невидимо говорит: «Так можно».
И даже любящие дети бессознательно считывают это. Они видят: мама всегда всё стерпит, всегда простит, никогда не вспылит. Значит, её можно забыть, пренебречь её просьбой, ответить резко — ей ведь не больно. Она привыкла.
Люди относятся к нам не так, как мы к ним. А так, как мы позволяем им быть с нами.
Это особенно заметно в семьях, где один становится «тенью» других. Где мать стирает себя до нуля ради всех. Где отец молча тянет груз до изнеможения и ни разу не заявляет о своих границах. Там уважение не исчезает мгновенно — оно вымывается по капле.
Уважение — это не страх и не долг
Уважение в семье — это не про то, чтобы бояться наказания и не про обязанность благодарить. Это про ощущение личности. Про то, что даже в родственных связях каждый — отдельный человек, а не инструмент.
Конфуций говорил: «Если ты не ценишь себя, никто не будет ценить тебя».
Подарки — не мерило уважения
Одна женщина поделилась: у неё трое детей. Один регулярно присылает ей деньги. Второй часто навещает и контролирует. А третий — редко появляется, но при встрече смотрит в глаза и спрашивает: «Ты рада жить?»
«Знаешь, — сказала она, — уважение я чувствую только от младшего. Он не даёт ни копейки. Но он разговаривает со мной как с человеком. А не объектом заботы».
Подарки — внешнее. Уважение — внутреннее. Это звучание голоса, выбор слов, пауза, взгляд. Когда не разговаривают сверху вниз. Когда не делают замечания взрослым, как детям. Даже если ты — их дочь или сын.
Уважение зарождается из примера
В семьях, где родители жили полноценно, имели интересы, ставили «нет», когда было нужно — дети росли с пониманием личных границ. Там не говорили: «я для тебя всю жизнь пожертвовала». Там просто жили. Честно. Самодостаточно.
А там, где родители растворялись в роли служителей, мечтая услышать благодарность, часто вырастали дети, которые не умели видеть за функцией — человека.
Можно ли вернуть уважение?
Иногда трудно что-то изменить массово. Но всегда возможно — изменить отношения к себе. Не унижаться, не оправдываться, не умолять. Просто начать заново чувствовать собственную ценность. Говорить спокойно: «Так не надо со мной разговаривать». Без крика. Но уверенно.
И шаг за шагом — возвращать себе достоинство.
Как сказал Виктор Франкл: «Если мы не в силах изменить обстоятельства, мы должны измениться сами».
Любить — никто не обязан. Даже ребёнок родителя. Это суровая правда. А вот уважение — фундамент семьи.
И если кажется, что всё потеряно, что поезд ушёл — стоит всё же остановиться и спросить себя: а я сам(а) отношусь к себе уважительно? Или давно отрёкся(лась) от себя ради других?
И именно этот внутренний вопрос порой становится началом пути к человеческим отношениям — живым, тёплым, настоящим. Без боли. Без унижения.
С уважением.
А что бы добавили вы? Пишите в комментариях!
