Учёный-физик Владимир Ефремов — имя, которое знали и уважали в научной среде. Его судьба тесно переплелась с эпохой, когда космос был символом прогресса, надежды и веры в будущее. Он участвовал в подготовке полёта Гагарина, занимался проектами космических аппаратов и всю жизнь посвятил точным наукам. Как и многие коллеги того времени, он был убеждённым атеистом: для него существовал лишь мир формул, уравнений и законов. Религию он обходил стороной и, казалось, до конца жизни оставался скептиком. Но именно с такими людьми нередко происходят потрясения: один опыт, неподвластный логике, способен разрушить привычную систему координат.
Семь минут за гранью
Случилось это неожиданно. Владимир Григорьевич находился дома вместе с близкими. Всё началось с приступа кашля, который мучил его с юности из-за хронического бронхита. Затем появилась резкая слабость, он опустился на диван… и через мгновение сердце перестало биться. Его сестра Наталья, медицинский работник, первой поняла: остановка сердца. Она отчаянно боролась за его жизнь. Минуты тянулись мучительно долго. На седьмой минуте произошло чудо — сердце снова заработало, дыхание вернулось.
Первое, что он услышал от родных: «Мы думали, что ты умер». Его ответ ошеломил всех: «Конца не существует. Там тоже есть жизнь. Только иная». Эти слова впечатляли сильнее любых лекций о душе.
Полёт сквозь световую трубу
Пережитое он описывал как состояние необыкновенной лёгкости. Не было ни боли, ни страха — напротив, словно детская беззаботность во сне, где летаешь над землёй. Тело исчезло, но сознание оставалось ясным. Он скользил по гигантской трубе, наполненной ровным мягким светом, который не отбрасывал теней. Стены трубы дышали и казались живыми: на них проступали непонятные узоры и рельефные структуры.
«Всё вокруг было новым и удивительным. Время и пространство перестали существовать. Казалось, что я сразу охватываю весь мир. Я видел ровный свет, он был всюду, а на стенах — странный рельеф. Нельзя было понять, где верх и где низ».
Он продолжал думать, запоминать, анализировать и пришёл к выводу: если я способен мыслить, значит, я продолжаю существовать.
Всезнание и… телевизор
Находясь «там», Ефремов вдруг ощутил, что знает всё о мире, который только что покинул. Не отдельные факты, а целостную картину. И в тот момент ему неожиданно вспомнился… старый телевизор, давно нуждавшийся в ремонте.
Он увидел его словно сразу со всех сторон, до мельчайших деталей: знал, из какой руды добыт металл для каждой детали, видел людей, участвовавших в его производстве, их судьбы и даже семейные ссоры. Он понимал, какая именно деталь сломана и что нужно заменить. Вернувшись к жизни, он купил нужную запчасть и починил прибор. Телевизор заработал.
Выглядело это почти как анекдот: учёный «уходит туда», встречает свет и тайны вселенной, а возвращается — и первым делом чинит телевизор. Но именно бытовая конкретика делала рассказ правдоподобным.
Решение нерешаемого
Телевизор был не единственным «открытием». В тот момент Владимир Григорьевич долго мучился над задачей по проекту крылатой ракеты. В состоянии «полёта» он увидел конструкцию целиком, словно готовый объёмный чертёж, и нашёл решение. После возвращения он довёл работу до конца. Коллеги признавали: такого уровня решения невозможно придумать просто так. Сам он говорил: «Я просто знал. Это было очевидно».
Мир, где мысль управляет реальностью
Ефремов утверждал: там всё связано между собой, а мысль обладает силой, которую трудно представить на Земле. Он мог менять форму трубы, двигать рельеф, словно во сне, когда картинки подчиняются воображению. Из этого он сделал вывод: каждый видит то, что готов увидеть. Поэтому рассказы людей о загробном опыте столь разные.
«Я чувствовал, что меня ведёт Некто безграничный и вездесущий. Его нельзя было увидеть глазами, но он был ощутим всем моим существом. Он показывал явления и их причины, чтобы я понял. Он не пугал, наоборот — внушал спокойствие».
Смерть как дверь
Конечно, не всё было лёгким. В какой-то момент он ощутил сильное сопротивление, словно его резко тянули назад, как корни растения, выдёргиваемого из почвы. Мир завертелся, и он увидел испуганное лицо сестры. Его же собственное выражение в тот миг было наполнено восторгом и удивлением.
Вернувшись, он сказал: «Смерть больше не страшна. Это не конец, а дверь в иной мир». Его слова словно перекликались с мыслью Сократа, что смерть — это лишь переход к другому состоянию. Или с признанием Толстого: «Смерть — пробуждение от сна жизни».
Наука и вера
История Владимира Ефремова — редкий пример того, как строгий учёный описывает опыт, не укладывающийся в законы физики. Именно простота и честность его рассказа делают его убедительным.
Можно спорить, искать объяснения: кислородное голодание, галлюцинации, игра мозга. Но когда подобное описывает обычный человек, это могут счесть фантазией. Когда же то же самое рассказывает физик, участвовавший в космических проектах, невольно задумываешься.
И, возможно, в его словах кроется главный вывод: смерть — это не точка, а двоеточие. Начало новой строки, которую мы пока не умеем прочитать
