В одном из своих интервью актёр Алексей Гуськов сказал фразу, которая задела многих за живое: «Я вычеркнул слово «прощение» из своей жизни». Что же стояло за этими словами?
На момент интервью ему было 65 лет, и он признался: терпеть предательство, алчность, фальшь и лицемерие больше не может. Он твёрдо знает, что такое честь, порядочность, совесть и справедливость. Всё, что противоречит этим ценностям, по его словам, не должно присутствовать в его жизни. «Всё, что не совпадает с понятием справедливости, честности и нравственности, — пояснил он, — я просто исключаю».
«Когда-то мне казалось, что любое испытание делает сильнее. Что каждый встречный человек даёт нам урок, показывает, как устроен мир, — делится Алексей. — С годами я начал понимать: не каждый, кто ранит, достоин называться учителем. Тот, кто бьёт по душе, разрушает изнутри. Нельзя игнорировать боль и делать вид, что всё в порядке».
«Теперь я просто ухожу. Отхожу в сторону. Вычёркиваю таких людей из жизни и памяти. Я не буду с ними ни здороваться, ни обращаться за помощью, ни помогать сам. Опыт — да, спасибо. Но приятелями мы не станем», — добавляет он.
Эти слова звучат резко и даже вызывающе. Ведь с детства нас учили, что прощение — это проявление силы духа, любви, душевной зрелости. Однако то, о чём говорит Гуськов, находит отклик у многих. Потому что с возрастом приходит понимание: нельзя называть «жизненным уроком» человека, который наносит удар в спину. Нельзя продолжать общаться с тем, кто предал, и ждать, что он изменится.
Отношения с нечестными и недостойными людьми — это пустая трата жизни. В молодости можно и нужно давать шанс, но с возрастом приходит осознание: не стоит.
Многие сталкивались с тем, что, проявив благородство и простив, получали ещё большую боль. А само прощение не приносило облегчения. Иногда оно даже разрушало ещё сильнее.
Великий Лев Толстой однажды сказал: «Когда тебя предают — это как руки сломали. Простить можно. Но обнять уже не получится». И это, пожалуй, одна из самых точных метафор. Да, рана может со временем закрыться, но след от неё остаётся навсегда.
Толстой считал, что прощение часто сродни оправданию. Мол, ты сам берёшь на себя вину за поступок другого. Ты словно отказываешься от правды ради сохранения иллюзии. А Гуськов, в свою очередь, говорит: «Спасибо за урок, но больше — не надо. Дружбы не будет».
Он говорит не о злости и не о мстительности. Его позиция — за чёткость, осознанность и личные границы. Он за то, чтобы выбирать внутренний покой, а не страдания ради чьей-то лжи.
Многие особенно женщины воспитываются в установке: прощать — это добродетель. Быть мягкой, терпеливой, всё понимать и не роптать. Но как часто это приводит лишь к новым обидам и болезненным разочарованиям?
В молодости мы чаще верим, что люди способны измениться. Но с годами становится ясно: далеко не все хотят или могут меняться. И тогда приходит осознание, что прощение — это не универсальный ответ. Иногда лучшее, что можно сделать — это отпустить. Не из ненависти, а из любви к себе.
И в этом суть того, о чём говорит Гуськов. Его позиция — не о мести, а о достоинстве и трезвом взгляде на вещи.
Где же та самая грань — прощать или оставить в прошлом? Как определить момент, когда стоит закрыть дверь?
Возможно, правильный путь — заменить слово «прощение» на «освобождение». Освобождение от боли, от ожиданий, от попыток исправить других.
А как вы считаете? Делитесь своими мыслями в комментариях.
