— А кому ты вообще нужна в своём возрасте? – с издевкой произнёс он.
Прошло полгода. Теперь он не проходит и дня без звонка.
На дисплее снова его имя — Платон Сергеевич. Звонок. Отклоняю. Через мгновение приходит сообщение: «Нонна, нам нужно серьезно поговорить».
Я откладываю телефон и продолжаю разбирать коробки. Новый дом. Точнее — моя собственная квартира. Эти слова звучат пока немного чуждо, но каждый раз, когда думаю об этом, в груди теплеет.
Когда я сообщила ему о решении развестись, он только усмехнулся. Та самая самоуверенность, что раньше казалась притягательной, теперь вызывала лишь раздражение.
— Ну ты же не всерьёз, Нонночка, — произнёс он, не отрываясь от экрана планшета. — Куда ты пойдёшь? Что ты вообще умеешь? Ты же никогда и дня не работала.
Он не соврал. За 35 лет брака, родив двоих сыновей, я и правда не имела официальной работы. Всё это время я была «хранительницей очага», как он с гордостью произносил перед коллегами.
— Настоящая женщина, моя Нонна, не то что нынешние с их офисами, — хвастался он. А дома я была просто тенью — без права на мнение, без средств, без свободы.
Снова вибрация — звонит Саша. Старший сын.
— Привет, мам, как ты там?
— Прекрасно!
— Папа опять жалуется, что ты трубку не берёшь. Я ему что, секретарь?
Я тяжело выдохнула.
— Саша, всё было решено полгода назад. Мне нечего с ним обсуждать.
— Я понимаю… — он замялся. — Просто он совсем сдал. Андрей говорит, он теперь сам себе готовит. Представляешь?
Я скептически фыркнула. Платон и кухня? За все эти годы он с трудом понимал, как включается плита.
— Бывает… — ответила я нейтрально.
— Мам, — его голос стал тише, — я не влезаю, честно. Просто… вы ведь столько лет вместе. Может, стоит ещё раз с ним поговорить?
Эти слова слышала от многих — мол, три с лишним десятилетия вместе, как же так. Будто сама цифра делает союз счастливым.
— Саш, ты взрослый. Я не хочу впутывать вас с Андреем в наши дела. Но поверь — решение это я принимала не на эмоциях, и уж точно не в спешке.
После разговора я осталась сидеть на единственном стуле в ещё не обжитой гостиной. Моя новая квартира скромна — однушка на первом этаже в спальном районе. Но она — МОЯ. Пока оформлена на сыновей, но всё равно — МОЯ.
Сыновья настояли. Взяли ипотеку. Я пыталась отказаться — не дело, чтобы дети помогали матери с жильём. Но Андрей сказал: «Мам, считай, что мы инвестируем в твоё счастье». Я тогда просто разрыдалась.
Сколько было сомнений, страхов… А ведь были.
В дверь позвонили. На пороге — Андрей с большой коробкой.
— Привет! — он протискивается внутрь. — Привёз твои книги. Отец хотел выкинуть.
— Что?! — у меня перехватило дыхание. Моя библиотека, которую я собирала десятилетиями!
— Не паникуй, всё спас. Правда, пришлось повздорить — он в последнее время какой-то… не в себе.
— В каком смысле?
— То кричит на всех, то сидит, фотографии ваши разглядывает. А вчера вообще пытался пирог испечь — по твоему рецепту.
Я засмеялась. Этот человек за столько лет и чайник-то не всегда умел включить.
— И как результат?
— В уголь, конечно, — усмехнулся Андрей, но потом посерьёзнел. — Мам, он реально мается.
— А я? — вырвалось у меня. — Прости. Не хочу грузить тебя нашими делами.
Он обнял меня.
— Ты стала другой. Светишься. И я за тебя рад. Просто, ну… развод родителей — штука сложная.
Когда он ушёл, я надолго застыла у окна. Эти полгода были непростыми — переживания сыновей, неуверенность, страх перед будущим. Но каждый раз, когда подступали сомнения, я вспоминала один вечер.
Мой 55-й день рождения. Я готовилась к нему с особым трепетом: заказала торт, пригласила друзей, позвала сыновей с семьями.
Платон был в курсе, но, как всегда, «не вмешивался». Всё — на мне. Я выбрала новое платье, сделала укладку, накрасилась. И, глядя в зеркало, подумала: неплохо я выгляжу. Улыбнулась себе. Искренне.
Он вернулся домой почти к началу вечера, осмотрел всё вокруг, меня, праздничный стол… и бросил:
— Лучше бы салаты дорезала, а не наряжалась. В твоём возрасте плечи оголять уже не стоит.
Я улыбнулась. Автоматически. Но внутри всё оборвалось.
Вечер шёл своим чередом — гости, поздравления, комплименты. А я ждала. Хоть одного слова — доброго, искреннего. Но…
После пары бокалов он поднялся и, усмехаясь, произнёс:
— Ну что ж, поздравим мою Нонну. 55 — серьёзно. Уже не юность, но и не старость. За тридцать пять лет она была прекрасной женой. Тихой, незаметной, сидела дома и знала своё место.
Я заметила, как Саша с Андреем переглянулись, напряглись. В комнате повисло неловкое молчание. Платон Сергеевич стоял с бокалом и продолжал вещать:
— Сейчас многие женщины в возрасте начинают выдумывать себе вторую юность: карьера, хобби, вся эта «новая жизнь»… — он покачал головой. — Но моя Нонна — дама с головой. Она ведь понимает: ну кто заинтересуется женщиной за пятьдесят пять, кроме родных? Никто, конечно! — усмехнулся он, ожидая смеха в ответ.
Вместо этого – тишина.
— А я считаю, женщина имеет полное право быть счастливой в любом возрасте, — неожиданно вступила Кристина, жена Андрея. — И в пятьдесят, и в шестьдесят, и в девяносто.
— Ну-ну, теоретически – да, — отмахнулся Платон. — Но в реальности… Женщина за пятьдесят, без работы, без образования – ну кому она интересна? — он посмотрел на меня с тем выражением, которое когда-то считал ласковым. — Повезло моей Нонночке – она не думает о таких глупостях. У неё есть я.
И вот тогда внутри меня что-то оборвалось. То, что долгие годы трещало, сжалось в комок – и рухнуло. Я продолжала улыбаться, принимать подарки, разрезать торт… Но всё уже было решено.
Утром я поехала в суд. Подала на развод.
Телефонный звонок вывел меня из воспоминаний. На экране снова Платон. На этот раз я ответила.
— Да?
— Нонна… — его голос звучал неожиданно мягко. — Я должен поговорить с тобой.
— Нам больше не о чем, Платон. Все уже решено.
— Пожалуйста. Я… не узнаю свою жизнь без тебя.
Я молчала. За все годы он никогда не звучал так.
— Я ошибался, — добавил он через паузу. — Насчёт того, что ты никому не нужна. Ты нужна. Мне. Только сейчас это понял.
— Поздно, — тихо сказала я.
— Нонночка…
— Не зови меня так. Мы теперь чужие люди.
— Но мы можем начать заново! Я действительно изменился. Дай мне шанс.
— Нет.
— Ты что, с кем-то встречаешься? — голос стал тревожным.
Я невольно усмехнулась. Он и правда думает, что всё дело в другом мужчине?
— Нет, Платон. Я просто наконец встретилась с самой собой. И знаешь… Мне эта женщина нравится.
Прошло три месяца. Я устроилась работать в библиотечный архив – тяжело, непривычно, но чертовски увлекательно. Без Зои, моей школьной подруги, вряд ли бы справилась. Она и устроила меня туда.
— Как ты, мам? — Саша забежал вечером, заглянул с заботой.
— Устаю, но не жалею. Восемь часов на ногах – испытание не из лёгких. Но я чувствую себя живой.
— Рад за тебя, — он улыбнулся и устроился в моем единственном кресле. — Коллектив хороший?
— Прекрасный. Женщины в основном моего возраста. Никто ни с кем не соревнуется, никто не делает вид, что моложе, чем есть. Спокойно, тепло.
Саша задумчиво посмотрел на меня.
— А отец?
Я вздохнула.
— Никак. У каждого – своя дорога.
— Он, конечно, старается… Готовит что-то, вещи стирает. Но всё это не про него. Видно, что тоскует.
Я промолчала. Жить прошлым не хотелось. Я наконец-то почувствовала вкус свободы.
— А ты не думала… — Саша замешкался. — Ну, пригласить его на день рождения? Всё-таки семья…
— Нет, — твёрдо ответила я. — Сейчас не то время. И не та причина.
Он не спорил. И я была ему за это благодарна. Мои мальчики выросли не только телом – душой тоже.
Возвращаясь с работы, я увидела знакомую фигуру у подъезда. Платон стоял, прислонившись к перилам, поджидая меня. Худой, осунувшийся, неуверенный. Улыбнулся, заметив меня.
— Привет, Нонна. Можешь уделить минуту?
Я кивнула, ощущая внутри стальное спокойствие.
— Как ты? — спросил он, пристально глядя.
— Работаю в архиве. Всё в порядке.
— Не тяжело?
— Привыкаю. Мне интересно.
Он отвёл взгляд, замялся.
— Давай поужинаем как-нибудь? Просто поговорим?
— Платон, нет. Всё уже сказано.
— Но я изменился! Я осознал, сколько ты для меня значила. Прошу, вернись.
Я посмотрела на него и вдруг поняла: всё прошло. Больше нет ни обиды, ни любви. Пусто.
— Извини. Я не вернусь.
Он молча кивнул. В его глазах мелькнула боль. Но я не дрогнула.
Прошёл год.
— С днём рождения, бабушка! — мои внуки вбежали в квартиру с букетом и открыткой, сделанной своими руками.
— Спасибо, родные! — я прижала их к себе, вдохнув запах шампуня и детства.
Праздник решили отметить у меня. Квартира хоть и маленькая, но после ремонта – тёплая, уютная. Пришли все – дети, невестки, подруги. Пришёл и Платон.
— Ты замечательно выглядишь, — сказал он, протягивая коробку конфет и маленький свёрток. — Это тебе. Открой потом, когда останешься одна.
Я вспомнила о подарке уже поздно вечером. В свёртке была брошь – серебряная, в виде птицы с раскрытыми крыльями. И записка.
«Нонна, сегодня тебе 56. Когда-то я сказал, что женщина в этом возрасте никому не нужна. Я был неправ. Ты нужна детям, внукам, друзьям. И, несмотря ни на что, мне тоже. Платон».
Я приколола брошь к блузке и подошла к зеркалу.
Женщина, глядящая на меня, больше не была той, что когда-то боялась остаться одна. В её взгляде была сила, в осанке – достоинство, а на губах – лёгкая улыбка.
— Спасибо, Платон, — прошептала я отражению. — За то, что показал мне мою ценность.
Пятьдесят шесть – не конец, а начало. И всё самое интересное впереди.
