— Ну вот, опять ты за своё, — раздражённо произнёс он. — Посмотри на себя. На кого ты поxoжа? И это моя жена? Сmыдно с тобой даже на улицу выйти, — резко бросил Виктор.
Катя молча стояла у окна, сжимая край фартука. Слова мужа больно ранили её, но она уже привыкла. Виктор всегда был резким, но за последние годы его язвительность стала нормой. А она… Она просто опустила руки.
Когда-то Катя любила смотреть на себя в зеркало. Её любимое розовое платье подчёркивало талию, и она чувствовала себя красивой. Но годы забот о доме, работа и уход за мужем забрали все краски её жизни. Её мир стал чёрно-белым — готовка, уборка, редкие походы в магазин.
— Ты бы хоть что-то для себя сделала, раз для меня не хочешь! — Виктор бросил взгляд на её фигуру и усмехнулся.
Катя промолчала. Раньше она бы попыталась оправдаться, но теперь не видела смысла.
Катя и Виктор познакомились на студенческой вечеринке. Она, ещё совсем девчонка с широкой улыбкой и мечтами о светлом будущем, танцевала под старые хиты. Он, высокий, уверенный в себе, с немного наглым взглядом, сразу обратил на неё внимание.
— Ты здорово двигаешься, — сказал он, подходя ближе.
Катя смущённо засмеялась. Для неё это была первая настоящая искра — яркая и манящая.
Они начали встречаться. Виктор умел очаровывать. Он дарил цветы без повода, читал стихи, держал её за руку так, будто весь мир принадлежал только им двоим.
— Ты у меня самая красивая, — говорил он, глядя ей в глаза.
Катя верила ему. С ним она чувствовала себя особенной.
Через год они поженились. Казалось, впереди их ждала счастливая жизнь.
Первые намёки на перемены появились незаметно.
— Это платье… оно слишком яркое, не находишь? — сказал Виктор однажды, когда Катя собралась на встречу с подругами.
Она пожала плечами, решив, что он просто заботится. В следующий раз выбрала что-то поскромнее.
Позже он начал делать замечания о еде:
— Тебе бы поменьше картошки есть. И булочки зачем тебе?
Катя смущалась, но соглашалась. «Он просто хочет, чтобы я стала лучше», — думала она.
С каждым месяцем критики становилось больше.
— Тебе бы в спортзал походить. Посмотри на Ольгу из соседнего отдела — вот это фигура!
Эти слова резали её изнутри. Она начала реже смотреть в зеркало.
— Что мне делать? — однажды спросила она Виктора. — Я всё равно неинтересная.
Он усмехнулся:
— Ну, хоть честно призналась.
Со временем Виктор перестал обращать на неё внимание. Её комплименты, старания готовить его любимые блюда воспринимались как должное.
— Ты на работе не напрягаешься, так хоть дома порядок поддерживай, — говорил он с холодной улыбкой.
Катя иногда задерживалась на работе допоздна, но это мало заботило Виктора. Его требования только росли, а её уверенность в себе падала.
Она перестала покупать себе новую одежду, всё казалось ненужным. На семейных встречах Виктор отпускал её руку и предпочитал общаться с другими.
— Ты что, специально пытаешься выглядеть хуже? — однажды услышала она от него.
И тогда Катя поняла: она потеряла не только себя, но и своё место в этих отношениях.
Всё изменилось одним вечером.
Виктор снова кричал. На этот раз причиной стали переваренные макароны.
— Катя, ну ты же больше ничего не умеешь! Даже это нормально приготовить не можешь!
Она подняла на него глаза. Что-то дрогнуло внутри. Может, это была обида. Может, злость. А может, усталость.
Этой ночью Катя долго лежала без сна, прокручивая в голове слова Виктора. Она и правда больше не узнавала себя. Она потерялась. Не из-за веса или макарон, а потому что перестала жить.
На утро, впервые за долгое время, Катя сделала шаг навстречу себе. Она решила: пусть будет сложно, но она попробует.
Сначала было тяжело. Отказаться от привычного хлеба, булочек, пирожных оказалось нелегко. Но Катя выбрала другой путь: супы, овощи, меньше сахара. И прогулки.
Она выходила из дома рано утром, пока Виктор ещё спал, и просто шла.
— Прогулки? Смешно, — усмехнулся Виктор однажды, увидев её в кроссовках. — Всё равно ничего не добьёшься.
Катя лишь улыбнулась.
Через месяц она заметила первые изменения. Зеркало вдруг перестало пугать. А однажды на работе коллега улыбнулась:
— Катя, ты так похорошела!
Как будто кто-то зажёг внутри неё лампочку. И она решила добавить активности — записалась в школу танцев.
Первые занятия были мучительными. Катя стеснялась. Но преподавательница, энергичная женщина в яркой майке, поддерживала её:
— Не сдавайтесь, всё получится!
И получилось. В танце Катя ощутила давно забытые лёгкость, азарт, вкус к жизни.
Она не говорила мужу. Он бы всё равно только посмеялся.
— Опять к подружкам? — буркнул Виктор однажды вечером, увидев её собравшейся на занятия.
Катя лишь кивнула.
Через несколько месяцев старые брюки стали висеть на ней, как мешок. Катя решилась: позвала подругу на шопинг.
Когда Виктор увидел её в обновках, он едва не выронил чашку из рук.
— Это что… ты? — его голос был неуверенным.
Катя улыбнулась.
— Да, я.
Виктор посмотрел на неё так, будто видел впервые. Она стояла перед зеркалом, поправляя лёгкое платье, купленное недавно. Свежая стрижка, аккуратно уложенные волосы мягко спадали на плечи. Лёгкий макияж подчёркивал блеск её глаз, который он не замечал уже много лет.
— Катя? — его голос был полон удивления.
Она повернулась, слегка смущённая, но уверенная.
— Да?
Виктор долго молчал, рассматривая её, будто сравнивая двух разных женщин. Та, что стояла перед ним сейчас, была уверенной, яркой, даже немного загадочной. Совсем не той, к которой он привык.
— Ты… прекрасно выглядишь, — сказал он, нахмурившись.
Катя лишь улыбнулась.
С этого дня Виктора словно подменили. Он начал приглашать её в рестораны, о которых она раньше могла только мечтать.
— Давай сходим в тот новый итальянский ресторан, — предложил он однажды.
Катя растерялась. Когда он в последний раз предлагал ей что-то подобное? Она согласилась, чувствуя лёгкое волнение.
За ужином Виктор смотрел на неё так, как в юности, и тихо сказал:
— Я скучал по тебе, Катя. По настоящей тебе.
Её сердце дрогнуло. Но это чувство быстро исчезло, уступив место холодной пустоте.
«Почему я ничего не чувствую?» — думала она, глядя на свечу на столе.
— Катя, — сказал Виктор как-то вечером, — я подумал… Почему бы нам не сходить в театр?
Она подняла на него удивлённый взгляд. Когда он в последний раз приглашал её куда-то?
— Театр? — переспросила она, стараясь скрыть растерянность.
— Да. Мы давно никуда не выбирались, а теперь… — он сделал паузу, обвёл её взглядом, — теперь я могу тобой гордиться.
Эти слова заставили Катю внутренне сжаться. «Теперь?» Значит, раньше она не была достойна? Но Катя лишь кивнула.
— Хорошо.
На следующий день Виктор протянул ей коробку, перевязанную лентой.
— Это тебе, — сказал он, улыбаясь.
Катя осторожно развязала ленту и открыла коробку. Внутри лежало элегантное, явно дорогое платье глубокого синего цвета. Ткань переливалась в свете лампы, подчёркивая идеально продуманный силуэт.
— Теперь ты можешь такое носить, — добавил Виктор, глядя на неё с одобрением.
Катя почувствовала, как внутри всё переворачивается. Эти слова — «теперь ты можешь» — звучали как похвала, но были наполнены горечью. Он снова напомнил ей, как низко оценивал её раньше.
Она поблагодарила его, сдерживая нахлынувшие эмоции.
На премьере в театре Виктор весь вечер смотрел на неё с гордостью, словно демонстрируя всем какой-то трофей.
— Ты сегодня восхитительна, — прошептал он, когда они сели в кресла.
Катя чувствовала себя чужой. Театр, элегантное платье, восхищённые взгляды… Всё это должно было радовать, но вместо этого напоминало ей о том, какой долгий путь она прошла. И о том, что рядом с Виктором её больше ничего не держит.
После театра Виктор всё чаще повторял, что их жизнь наконец-то налаживается.
— Теперь мы можем быть той парой, о которой я всегда мечтал, — говорил он, разливая вино за ужином.
Катя слушала, молча крутя бокал в руках.
Его подарки становились всё дороже, комплименты — всё более слащавыми. Но её сердце оставалось холодным.
Виктор замечал её отстранённость. Она благодарила за подарки, улыбалась, но не отвечала взаимностью.
— Ты изменилась, — сказал он однажды.
— Это плохо? — спокойно спросила Катя, глядя на него.
Его раздражение росло. Виктор был уверен, что появился кто-то третий.
— У тебя кто-то есть? — резко спросил он однажды вечером, когда она вернулась с занятий танцами.
Катя замерла, а затем тихо засмеялась.
— Нет, Виктор, никого.
Но он не верил. Подозрения перерастали в ярость.
— Признайся! Ты с кем-то встречаешься? Поэтому ты такая холодная?
Его голос дрожал от гнева и боли. Катя устало опустилась на диван.
— Нет, Виктор. Дело не в этом, — спокойно ответила она. — Я просто больше ничего к тебе не чувствую.
Он замер.
— Как… как это?
Катя смотрела ему в глаза. Её голос был тихим, но твёрдым:
— Ты годами разрушал во мне всё важное. Мою уверенность, мою радость, моё чувство красоты. Каждый твой упрёк, каждый твой насмешливый взгляд отнимали у меня частичку меня самой. И я верила тебе. Верила, что я недостаточно хороша, что ты прав.
Виктор молчал, его лицо побелело.
— Но теперь я другая. Я нашла себя. Я снова научилась ценить себя. А с тобой… я не могу.
— Ты не можешь просто так всё закончить! — воскликнул он. — Я люблю тебя!
Катя покачала головой.
— Это не любовь, Виктор. Это привычка. А я больше не хочу жить по привычке.
Он ушёл той же ночью, громко хлопнув дверью.
Катя осталась одна, но впервые за долгое время она не чувствовала ни страха, ни боли. Только облегчение.
Она села на диван, обняв колени, и вдруг улыбнулась. В её сердце было легко, а в душе — спокойно.
Она сделала выбор. Выбор в пользу себя. И этот танец новой жизни только начинался.
