— Мама, понимаешь, ты должна дать деньги на ремонт дома моих свекров, ведь мы живём с ними. Это я, твоя дочь, твоя внучка, твой зять.
— Тебе ведь не всё равно, в каких условиях мы живём? Это примерно 700–800 тысяч гривен, мы уже всё подсчитали.
Я слушала свою дочь, которая безапелляционно объясняла мне, почему я обязана оплатить ремонт дома её свекров. Голос у неё звучал напряжённо, почти раздражённо, словно я уже обещала помочь, но вдруг передумала и этим разрушила все её планы.
Я всё понимаю. Я давно живу в Италии, работаю там уже много лет. Домой приезжаю только раз в год, во время отпуска. У меня есть своя квартира в Киеве. У дочери тоже есть однокомнатная квартира, которую она сдаёт в аренду, а вырученные деньги тратит на себя — на какие-то женские процедуры, одежду, косметику.
Очевидно, что этих денег не хватит на капитальный ремонт дома свекров. И вот моя дочь заявляет, что я должна всё оплатить. Ремонт, по её подсчётам, обойдётся в 700–800 тысяч гривен. Это огромная сумма. Я просто не знаю, как реагировать.
С одной стороны, там живёт моя дочь с внучкой. С другой стороны, это не мой дом, и я не понимаю, почему должна вкладываться в него.
— Мама, ты же понимаешь! Мы тут живём, это наш дом. Я не могу воспитывать ребёнка в таких условиях. Трубы текут, стены трескаются, крыша скоро провалится. Если не сейчас, то когда? — продолжала дочь, усиливая напор.
— Но, дочка, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — это не мой дом. Почему ремонт должна делать я, а не твои свекры?
— Потому что они не могут! У них маленькие пенсии, мама не работает, а папа подрабатывает, но это копейки. А ты же можешь, мама! Ты столько лет в Италии, тебе нас не жалко?
Я глубоко вздохнула. Жалко, конечно. Но перед глазами стояла картина: я мою чужие полы, готовлю еду для других людей, откладываю каждое евро, чтобы выплатить кредит за квартиру дочери, которую она сдаёт. Квартира, которая могла бы быть её убежищем, вместо того чтобы приносить деньги на маникюр и новые платья.
— Дочка, — сказала я чуть резче, чем хотела, — я работаю не для того, чтобы вкладывать деньги в чужие стены. У тебя есть своя квартира. Если вам так трудно, почему вы не вернётесь туда?
На том конце линии воцарилась тишина. Затем я услышала её тихий, почти обвиняющий голос:
— Тебе просто всё равно, мама. У меня маленький ребёнок, мне нужна помощь, а ты — вот так. Ты живёшь своей жизнью в Италии и даже не думаешь о нас.
Эти слова ударили больно, как гвозди. Я знала, что она не совсем права, но чувствовала, что сейчас её не переубедить. Она бросила трубку, даже не попрощавшись.
Я уже не первую неделю обдумываю, как поступить. Как решить этот вопрос, чтобы не разрушить отношения с дочерью и не позволить ей превращать меня в источник денег для чужих нужд?
Через несколько дней дочь снова позвонила. На этот раз её тон был совсем другим.
— Мама, — начала она, звуча куда мягче, — я поговорила с Сергеем и его родителями. Они понимают, что ты не обязана ничего платить. Но нам всё равно нужна помощь. Мы с Сергеем решили взять кредит на ремонт, но денег на старт не хватает.
— То есть ты просишь деньги для вас, а не для свекров? — уточнила я.
— Да, — ответила она. — Но мы всё вернём. Это будет наша ответственность. Просто сейчас без твоей помощи никак.
Её тон изменился, и я почувствовала, что она впервые поняла, насколько мне тяжело. Мы договорились, что я помогу с частью суммы, но это будет кредит, а не подарок.
Но у меня остался вопрос: почему они отказываются от своей квартиры в городе ради дома в райцентре, который им даже не принадлежит? У моего зятя есть братья и сёстры, и ещё неизвестно, достанется ли этот дом ему.
Я всё ещё раздумываю. Моё решение пока окончательно не сформировалось.
