Свекровь, Катерина Ивановна, сидела напротив моего мужа Игоря и смотрела на него с укоризненным выражением лица.
– А кто еще будет помогать матери, если не ты, сынок? – произнесла она с нажимом.
Я молча стояла у плиты, стараясь не вмешиваться, хотя внутри все кипело. Этот разговор повторялся уже не раз. Сколько раз я слышала: «Ты же сын, ты обязан!»
Игорь тяжело вздохнул, опустил плечи, но в этот раз он наконец решился ответить.
– Мама, мы уже это обсуждали. У нас трое детей. Ты знаешь, какие сейчас цены: школа, секции, еда… Мы стараемся, но не можем помогать в том объеме, который ты просишь.
Катерина Ивановна сжала губы.
– Почему Виталик помогает мне каждый месяц, как отче наш, а от тебя приходится вымаливать поддержку? – обиженно спросила она.
Игорь замолчал на мгновение, обдумывая ответ.
– Виталик? Мама, он живет в Америке. Его зарплата исчисляется тысячами долларов. Он почти не появляется здесь, да и сам говорил, что не хочет участвовать в семейных вопросах.
– Но ты же мой сын, Игорек, – ее голос стал мягче, почти сладким. – На тебя я тоже рассчитываю.
– Мама, давайте будем честными, – не выдержала я. – Вы еще в таком возрасте, когда можно работать. Вот ваша соседка, тетя Галя, старше вас, а находит силы и работает, еще и своим детям помогает.
Катерина Ивановна подняла брови.
– Какая еще тетя Галя? У меня здоровье уже не то…
– А нам, думаете, легко? – Игорь не скрывал раздражения. – Вы знаете, как мы живем. Кредиты, дети… Вам кажется, что я не стараюсь?
Свекровь ничего не ответила. На мгновение мне показалось, что она задумалась, может, наконец поняла. Но нет. Она лишь тяжело вздохнула, схватила сумку и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
В квартире повисла тишина. Я села за стол, обхватив голову руками.
– Игорь, это становится невыносимо. Ее вечные намеки, обиды…
– Я знаю, – он сел напротив и потер лицо руками. – Она просто не понимает. Думает, что я ей что-то должен.
– Это несправедливо! Мы помогаем, когда можем. Но она требует, как будто это наша обязанность.
Игорь покачал головой.
– Мне стыдно перед ней, но я больше не могу выдерживать этот постоянный прессинг. Она сравнивает нас с Виталиком и всегда считает нас хуже.
– Так и есть. Она даже не понимает, что мы живем совсем иначе. Виталик в Америке, у него совсем другая жизнь. А мы здесь, с тремя детьми…
В ту ночь я долго не могла заснуть. Свекровь так и не позвонила. Мне даже показалось, что на этот раз она действительно обиделась. Но разве мы не имеем права на свою жизнь?
На следующий день она снова пришла. На этот раз тихо, без обвинений. Села на диван и посмотрела на меня тяжелым взглядом.
– Оля, я много думала. Может, я вчера была слишком резкой, но…
– Нет, Катерина Ивановна, – перебила я. – Вы были несправедливы. Мы не отказываем вам в помощи, но мы не можем отдавать больше, чем имеем.
– Но я же мать! – Ее голос стал резким. – Вы не понимаете, каково мне.
– А мы – родители. И в первую очередь должны заботиться о наших детях, – твердо сказал Игорь.
– Разве я не важнее? – с укором спросила свекровь.
Я едва сдержала раздражение.
– Вы важны, но ваши ожидания разрушают наши отношения.
Свекровь ничего не ответила. Она не понимала. Или не хотела понять.
И вот сейчас я сижу и думаю: как поступить, если близкий человек не воспринимает слова «нет»? Как объяснить, что помощь не означает самопожертвование?
Что бы вы сделали на моем месте?
